Поэты и астрономы и др. - "... этот день мы приближали, как могли"

Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чём не разочаровали: я их ожидал давно и в формах, ещё более жестоких. Напротив: я почувствовал себя очень приспособленным к условиям революционного бытия и действия. Принципы коммунистической экономики как нельзя лучше отвечали моему отвращению к заработной плате и к купле-продаже.
Максимилиан Волошин, Автобиография. 1925

про Штернберга -- в 1905-м к нему в обсерваторию пришли, он в подвале хранил взрывоопасное всякое в большом количестве. Павел Карлович сказал полиции, что эту дверь открывать никак нельзя, потому что там главные маятниковые часы, и если ее открыть, то время по всей России будет нарушено. Не рискнули открыть, побоялись.
- рассказывает в одном из своих астрономам посвященным эссе ppetya

История с жандармами, что побоялись потревожить часы у астронома напомнила про то, как Максимилиана Волошина в Крыму участвовал в революционных событиях. Он сначала спасал красных у себя в доме от белой конртразведки, потом кажется то же самое пытался делать в симмеричной ситуации - спасать белых от чеки. Первый то этап у него вроде получался в силу уважения к нему белых чинов. Не помню уже - может кто подскажет - чем закончился второй. Сам он так про тот период вспоминал:

19-й год толкнул меня к общественной деятельности в единственной форме, возможной при моём отрицательном отношении ко всякой политике и ко всякой государственности, утвердившемся и обосновавшемся за эти годы, – к борьбе с террором, независимо от его окраски. Это ставит меня в эти годы (1919–1923) лицом к лицу со всеми ликами и личинами русской усобицы